Кровавый след СССР на КАВКАЗЕ

Когда говорят о массовых
расправах над мирными людьми,  на ум  приходят картины Великой
Отечественной войны,  белорусская деревня Хатынь. Но идея уничтожения
целых сёл, расстрелы детей, женщин, стариков принадлежит не только
фашистским войскам.

70 лет назад, холодным ноябрьским утром 1942 года, в то время, когда

шли бои за освобождение Кабардино-Балкарии, войска НКВД под предлогом
борьбы с бандитизмом расстреляли сотни мирно спящих  балкарцев в
Черекском ущелье, были сожжены несколько селений, в том числе Сауту,
Глашево.  Только за одну  ночь с 28 на 29 ноября энкавэдэшники
расстреляли несколько сотен горцев.

Затем, чтобы стереть кровавые следы, красногвардейцы  сожгли сёла.

Так они «уничтожили   бандитов»:  ни в чем не повинных женщин, детей,
стариков, пока их сыновья и отцы защищали Родину на фронтах Великой
Отечественной.

На помощь  отечеству, оказавшемуся в опасности, на ее защиту  из

Верхней Балкарии ушло около полутора тысяч человек:  все трудо­способные
мужчины. Почти каждая семья отправила защищать страну по 2-3 и более
человек.  А меньше чем через два года  балкарскому народу пришлось
испытать еще одну трагедию – насильственную депортацию в Среднюю Азию и
Казахстан.

Ни в коем случае не проявлять жалости

Согласно  архивным документам, руководителю отряда энкавэдэшников
Накину было приказано: «Повести самую решительную, беспощадную борьбу с
бандитами и их пособниками, уничтожать их на месте, сжигать полностью
постройки и имущество, уничтожать все, что может возродить почву для
бандитизма. Ни в коем случае не проявлять жалости… При боевых действиях
захватывать заложников (родственников)».

Операция началась под утро, когда ничего не подозревавшие горцы

досматривали  свои мирные  сны.   Два отряда  окружили селение Сауту,
лишив тем самым людей шансов на спасение.    Бойцы  действовали
беспощадно: забрасывали гранаты в окна домов, ломали двери и окна,
врывались в дома мирно спавших людей, выводили стариков, женщин, детей и
хладнокровно расстреливали. Затем стаскивали трупы и сжигали вместе с
домами.

Были взяты заложники, позже их тоже расстреляли.  Об этих невинных

жертвах свидетельствуют сохранившиеся архивные документы. Установлено,
что в селении Сауту было расстреляно 310 человек, в том числе 150 детей
до 16 лет.  В родовом селении Глашево было уничтожено 67 человек, в том
числе пять детей до 16 лет. В ауле в живых осталось только восемь
жителей, трое из которых умерли от ран в течение года.

Накин позже рапортовал: «..в 5.00 30.11.42 г. овладел кишлаком В.
Балкария и Кюнюм. В течение дня вел уничтожение населения и построек…
взорвал склад с боеприпасами. Уничтожено 300 человек. За период с
27.11.42 по 30.11.42 г. уничтожено пять населенных пунктов В. Балкария,
Сауту, Кюнюм, В. Чегет и Глашево, из них три первых сожжено. Уничтожено
до 1500 человек…»

Страшная бессонница

Сауту – одно из древнейших селений Балкарии. Здесь жили вместе
несколько  фамилий (тукъумов), относящиеся к сословию узденов, в том
числе Сарбашевы, Мисировы, Байсиевы, Темиржановы, Гумаевы, Кильчаевы,
Тауболатовы, Илистиновы. Сегодня потомков нескольких фамилий уже не
осталось.

«Рассказы о  ноябрьском расстреле в Сауту в нашей семье передаются от

поколения к поколению, чтобы младшие помнили и знали историю своего
народа. Мой дедушка Капалау Сарбашев был на войне, защищал Родину, как и
большинство горцев, – говорит жительница селения Верхняя Балкария
Земфира Сарбашева. – Бабушка Разият (в девичестве Мисирова) осталась
одна с четырьмя малолетними детьми на руках. Как и все горянки
поддерживала порядок в доме, выполняла и мужскую и женскую работу. В те
трагические дни она гостила в доме своих родителей.

В далеком 1942-м был еще жив   мой прадедушка Якуб Сарбашев,

который на тот момент уже разменял девятый десяток. Сестры
дедушки  Келимат и Халимат   были не замужем, одной исполнилось 20,
вторая – 15-летний подросток.

Другому моему прадедушке Акбашу Мисирову было далеко за 80, но как

все горцы он оставался крепким мужчиной. Его старший сын Ахмат воевал за
Родину,   после тяжелого ранения в боях под Ленинградом   по состоянию
здоровья в мае 1942 года  был комиссован.

Ахмат по меркам того времени считался большим ученым – выпускник

Ленинского учебного городка в Нальчике,  школьный учитель. Вернувшись с
фронта, несмотря на слабое здоровье, решил продолжить свое любимое дело –
учить детишек. Младшему брату бабушки Хусею едва исполнилось 12 лет, а
сестры Маруса и Назифа – девушки на выданье.   Вот такая большая  семья.

Рассказывали, что ничего не понимающих людей поднимали с

постели, загоняли в чей-нибудь дом, закрывали двери снаружи и закидывали
гранатами. Тех, кто  пытался выбраться через окна, встречали свинцом!
Хладнокровно расстреливали всех – стариков, женщин, детей, всех, кто
попадался под руку.

Люди, надеясь на спасение, собирались в домах тех, кто отправил на

войну 4–5 мужчин. Они были уверены, что их-то никто не тронет, ведь их
сыновья проливают кровь за Родину.  Как же они ошибались! Наоборот,
собравшись вместе, сами того не подозревая, они облегчили работу своим
палачам.

Ахмат, который чувствовал ответственность за своих односельчан, решил

пойти к командиру отряда: происходит невероятная ошибка,    это
недоразумение и командир во всем разберется. Покажу свой военный билет,
ко мне, как к бывшему фронтовику, прислушаются и беззаконие прекратится,
объяснял он   родственникам свое решение…

За домом он встретил двоих энкавэдэшников,  показал документы и

попросил отвезти его к командиру, его, конечно же, увели, но…
Потом   тело Ахмата обнаружили на окраине села, в окровавленной руке он
сжимал те самые документы, на силу которых   так надеялся. Его военный
билет и паспорт в нашей семье хранятся до сих пор, как безмолвный
свидетель трагедии 22-х летнего брата бабушки.

По словам сестры бабушки Назифы, когда пришли к их дому и начали бить

прикладами в дверь,   Акбаш спокойно приказал: «Откройте, пришла и наша
очередь!» Назифа  бросилась к дверям и не дала их открыть, этим она
спасла всю родню. В тот день Аллах был на стороне большой  семьи
Мисировых!

Солдаты, не дождавшись ответа, выстрелили по дверям и   ушли.

Наверное, к тому моменту они насытились кровью горцев! Сдерживая слезы,
стараясь не создавать лишнего шума, чтобы не выдать себя, они так и
сидели до окончания «борьбы с бандитами».

Но смерть настигла Акбаша через несколько дней. Как рассказывала моя

бабушка Разият, отец вместе с ее старшими детьми решил пойти за водой к
речке. Бабушка почувствовала неладное, не хотела их отпускать, но как
перечить отцу?

Через некоторое время домой прибежала истекающая кровью Чукал. Она

сбивчиво рассказывала, что по ним кто-то стрелял. Потом со слов очевидца
из рода Карчаевых выяснилось, что едва Акбаш с внуками свернули за
угол, по ним открыли огонь.

Семилетний Далхат погиб сразу,   Чукал, несмотря на множественные

ранения,  удалось убежать.  Акбаш был   религиозным человеком, понимая,
что пришло время предстать  перед Всевышним, он начал молиться. Успел
произнести «шахаду» и был застрелен. А восьмилетняя Чукал   потеряла
много крови, ее раны были инфицированы. Через восемь дней она умерла в
страшных муках.

В Сауту и Глашево расстреляли всех, кого смогли найти. Потом тела

сложили в кучу и сожгли! Остальные села Балкарского ущелья избежали той
же участи только потому, что после первых же выстрелов   побросали свои
дома и укрылись в горах.

«Чистки» были в Верхнем Чегете и Кюнлюм. Кое-как стерев следы своих

преступлений, солдаты ушли из гор, а запах пороха и сожженных
человеческих тел еще долго витал в воздухе.

С наступление тишины,  люди начали возвращаться в  аулы. Трупов в

уничтоженных селах было так много, что хоронить их своими силами старики
не успевали. Помогать соседу – традиция горцев, вот   и в этот тяжелый
час жители всех аулов помогали рыть могилы.

Обгорелые, полуистлевшие тела невозможно было идентифицировать! Кого

все же могли распознать,  мужчины хоронили в отдельных
могилах, остальных   похоронили в братской могиле. Отца Акбаша, старшего
брата Ахмата, племянников  Далхата и Чукал   хоронить пришлось
единственному оставшемуся в живых мужчине в семье Мисировых – 12-летнему
Хусею», – говорит Земфира.

Путник, остановись!

Со дня Черекской трагедии прошло 70 лет. Сегодня    19 сел,
объединенных некогда в Большую Балкарию, в том числе  Сауту, Фардык,
Чегет-эл, Глашево,  Туура Хабла,   Курнаят,     Зылгы и другие, 
опустели. На месте башен и домов остались только развалины – безмолвные
свидетели трагедии балкарского народа.

В селении Верхняя Балкария   силами сельчан и местной администрации

несколькими годами ранее установлена памятная доска, на которой вырезаны
имена всех  погибших в ту ночь.  На памятнике начертаны такие слова:
«Путник, остановись! Почти память зверски расстрелянных, а затем
сожженных верными псами сталинского геноцида – войсками НКВД в ноябре
1942 года… От Балкарии».

Традиционно в этом году, как и в прошлом, и позапрошлом,  29 ноября

здесь собрались молчаливые горцы. Прочитали дуа по невинным жертвам,
обсудили историю, поговорили о современных проблемах народа. Однако
среди участников митинга не будет официальных лиц. Ведь событиям ноября
1942 года   даже спустя 70 лет не дана историческая оценка,  а невинные
жертвы, захороненные в братских могилах так и не нашли покоя.
Автор Залина Арсланова